Бигс не ждал, что они вернутся так быстро. Проводив
жену с Игорем в море, он приготовился скучать до вечера. Эльф перетащил
свеженаколдованный шезлонг ближе к воде, возлег на него прямо в одежде и
принялся лениво прикидывать: сколько еще лекций и семинаров ему придется
перенести или уплотнить по случаю трагических событий, которые все никак не
закончатся.
Жену Игоря он с огромным сожалением, но искренне
похоронил в душе: похоронил в тот самый момент, как увидел ее падение в пропасть.
Остальные члены команды считают иначе? Что же, это их выбор, мешать он не
станет. Сам Бигс всегда предпочитал быть готовым к наихудшему варианту – с тем,
чтобы потом приятно удивиться. Но никак не наоборот.
Предчувствиям жены он привык доверять, но в
меру. Она-то как раз обычно выдавала желаемое за действительное, презрев логику
и игнорируя законы природы (которые даже магия, между прочим, не совсем
отменяет, а только раздвигает рамки). Джене бы только любовь до гроба, вздохи
на скамейке да ветер в голове. А сама
уже бабушка, кстати, пора бы и солиднее стать. Хотя, не стоит: с
несолидной интереснее.
Галя ему всегда нравилась, чем-то они с
Дженой похожи. Были. Да… Разбилась, утонула, сошла с ума… Какая разница, по
большому счету? Был человечек – и нет человечка, такого славного…
Его с головы до ног окатило брызгами, и
совершенно оглушил задыхающийся бас Большого Человека, как он про себя называл
Игоря:
– Би-игс, старый пройдоха! Быстро наколдуй
чего-нибудь вкусненького: твоя мою сюда тащит! Загипнотизировала к чертовой
матери, понимаешь ли. Короче, я ухожу в подполье, найду себе грот неподалеку, и
буду ждать сигнала.
Игорь отжал и снова натянул плавки, подхватил
свою одежду.
– Зачем в подполье-то?
– Джена сказала – завтра.
– А-а, ну, раз она так сказала…
– Где мой телефон?
– Здесь нет сети.
– Открыл Америку! Надо же до завтра чем-то
заняться, хоть поиграю. И пожрать оставьте!
Бигс тоже невольно заметался:
– Когда они будут?
– Своевременно или несколько позже. Они все
больше брассом, брассом… разговоры задушевные: кому какой купальничек идет, то,
се. Сам знаешь, не первый год замужем.
Большой Человек ускакал по-простому, в
расшнурованных кроссовках, а эльф остался у пещеры: обтекать и дожидаться
прекрасных дам. Спустя короткое время он заметил две темные точки среди волн:
плывут, ягодки!
– Бигс! Спишь в оглоблях? Помоги мне ее
вытащить, она не может идти! – отчаянный крик жены вывел его из легкого
ступора.
Джена брела к берегу по пояс в воде, держа
Галю за руку. Та пыталась встать, но тут же падала в бурлящую воду, поскольку
ноги ее не держали. Волны то и дело накрывали женщин с головой, нещадно мотая
их из стороны в сторону. Галя сделала попытку развернуться от берега, но Джена
обхватила ее за талию и не позволила уйти. Подоспел Бигс, скользя и спотыкаясь
на гладких камушках. Некстати усилившийся прибой норовил вырвать из-под ног
ненадежную опору и утащить всех троих к себе.
– Не упусти ее, я сама выберусь!
Легко сказать: не упусти! Тут самому бы не
захлебнуться. Попробуй, удержи мокрого человека в полосе прибоя, если он тебе в
этом не помогает. Очередная волна накрыла их, и Бигс почувствовал, как вода
расступается под напором множества сиреневых звездочек, окруживших его ношу. А
Джена, оказывается, уже на берегу и орет, перекрывая голосом поднявшийся ветер:
– Ты-то куда вылез?! Сказано – завтра, и
катись в свою берлогу, без тебя разберемся!
И сейчас же подскочила, подставила хрупкое
плечо под следующую волну:
– Давай-давай, быстрее!
– Да что ж это такое?
– Ее не хотят отпускать, вот и все дела.
Дикие бывают разные, по-разному и действуют. А упускать добычу никому не
хочется. Да держи же крепче!
Повозиться пришлось еще долго; но как только
они, измученные и избитые камнями, вынесли Галю на твердый берег, ветер утих, и
прибой угомонился, сделавшись по-прежнему размеренным и спокойным.
– Черт знает, что творится, – ворчал Бигс,
занося полуживую находку в пещеру, – слушай, да от нее едва половина осталась…
– Не преувеличивай; давай ее сюда, у нас
работы непочатый край. Мне нужна вода.
Муж протянул ей полный стакан.
Бигс мысленно плюнул и вышел наружу, решив
пока навестить Игоря в его укрытии. Тот сидел с закрытыми глазами и курил,
привалившись к стене небольшого грота. Услышав хруст гальки, приоткрыл один
глаз:
– Странные какие-то погоды стоят…
– Да, я заметил.
– Ну, что там?
– Меня выгнали.
Продрогший эльф спохватился, что так и ходит
весь мокрый; быстро просушил одежду и уселся рядом.
– Ты не представляешь, как я рад, что твоя жена
отыскалась. Выглядит не лучшим образом, но это поправимо. Главное – жива, и не искалечена.
– Бигс…
– Да?
– Ты уверен, что это действительно Галка?
– Безусловно. Я, конечно, не дикий, но
человеческую женщину от наяды отличить в состоянии.
– Хорошо.
– А если бы это оказалась наяда?
– Если бы, да кабы… зачем гадать?
– И все-таки?
– Вытряс бы из красавицы все, что знает по
интересующему меня вопросу, и продолжил поиски настоящей Галки.
– И ты смог бы пытать женщину, к тому же –
так похожую на твою жену?
– В данном конкретном случае – да. Безо
всякого удовольствия, но смог бы. К чему этот дурной разговор, старик?
– Так ты действительно собираешься мстить, – тихо
произнес эльф, и его слова не прозвучали вопросом.
– Знаешь, какая-нибудь шавка еще имеет шанс безнаказанно
тяпнуть меня самого, но не мою жену или детей. Осуждаешь меня? Прости, но в
твоем одобрении я не нуждаюсь.
– Мне казалось, что я хорошо тебя знаю…
– А теперь знаешь еще лучше. Мы, русские,
народ мирный. Нас главное – не трогать.
– Игорь, огромная просьба: только не при нас,
все-таки они тоже эльфы.
Большой Человек усмехнулся и снова закрыл
глаза, откинув голову к стене:
– Не парься: прямо сейчас начинать «Мортал
комбат» мне самому не с руки. Надо сперва лучшую половину домой отправить. И
неизвестно, сколько ее еще лечить придется.
После долгой паузы эльф поднялся на ноги:
– Пойду, пожалуй, проверю: может, интимные
процедуры уже закончились, – и оставил Петровича курить, ждать и слушать
опостылевший вдруг шум прибоя.
Джена зашла за ним, когда уже почти
стемнело.
– Чего так долго-то? Я уже весь на нервах,
телефон сдох, задница отсижена.
– Дожидались, когда она уснет, а до этого
пришлось серьезно повозиться, – Джена выглядела действительно очень уставшей. –
Идем ужинать, там все и обсудим.
– По каким направлениям велась возня? – полюбопытствовал
Игорь, шагая рядом с ней к лагерю.
– По разным, голубчик. По счастью, на Гале –
ни синяков, ни царапин, не говоря уже о переломах. Этой вашей защите просто
цены нет. Но она несколько суток провела в морской воде, а для волос и кожи это
не очень полезно. Здесь у меня сильно ограничены возможности, ты же понимаешь…
– Ты говоришь о таких мелочах, Джена.
– Да, я предпочитаю начинать с мелочей, и в
разговорах – тоже. Устраивайся, сейчас я тебя накормлю.
Бигс уже сидел у костра с полной миской
густой мясной похлебки на коленях. Он подвинулся, освобождая место на
продолговатом камне, и Петрович уселся рядом с ним, предварительно бросив
взгляд в дальний угол пещеры. Его спальное место было занято: отвернувшись к
стене, тощеньким комочком там спала Галка. Даже не верится. Свеча в стакане,
возле изголовья, слабо освещала только волосы на подушке да плечо,
выглядывающее из-под одеяла.
Игорь принял у Джены глиняную миску и стал
помешивать аппетитное варево, чтобы немного остыло.
– Состояние ее кожи и волос меня волнует в
последнюю очередь, господа кудесники. Конечно, сейчас на святые мощи без слез
не взглянешь, но это – дело наживное: мясо нарастим, шкурку смажем, чем
полагается. Но у моей дражайшей не все в порядке с головой, что гораздо серьезнее.
При нашей последней встрече Галка восприняла меня как чужого и опасного дядю,
от которого следует держаться подальше. Признаю честно: я к такому повороту
оказался совершенно не готов, и он меня не устраивает. Девушку необходимо
лечить, это ежу понятно. Но сначала нужно доставить туда, где есть соответствующие
специалисты. Как это сделать, если Галка меня не узнает и панически боится, я
просто не представляю. Или вы полагаете, что, увидав меня завтра, как и было
обещано, она автоматически придет в себя?
– Не совсем так, – ответила Джена, – и
вообще, завтра – понятие растяжимое.
– Выражайся яснее, будь добра. Завтра,
которое наступит через год, меня тоже не устроит.
– Ты ешь и слушай, твои чаяния нам понятны. Мы
с мужем занимались Галей почти весь день, безумно устали, но с ее психикой
поделать ничего не смогли. Почти ничего, – поправилась Джена. – Теперь она, по
крайней мере, не рвется обратно в море.
Молчавший до сих пор Бигс отставил пустую
миску и вступил в разговор:
– Мы же не медики, Игорь, а тем более – не
психиатры. И гипнозом владеем довольно средне. Поэтому избегали грубого
вмешательства и давления, но основное выяснить сумели. Видишь ли, твоя жена
решила, убедила себя, что все, что с ней произошло, – страшный сон.
– Это я понял из ее разговора с Дженой там,
на рифе. Дальше что?
– Наверно, так ей проще все воспринимать,
иначе она бы просто не выдержала.
– Нема базара, но почему она меня-то не
узнает?
– Этого мы точно не знаем. Она сильно обижена
на тебя за что-то, а за что именно, можно только гадать.
– Ну, конечно: чуть что – сразу Косой! И как
теперь быть? Есть предложения, каким образом опальному супругу транспортировать
жертву кошмаров к ближайшему спецу?
– Разумеется, есть, – лучезарно улыбнулась
Джена. – Не забывай, что я тоже специалист, и моя специальность далеко не
последняя среди прочих. Лично я, наоборот, считаю ее первой.
– Дорогая, я тоже устал и не в состоянии сейчас
постичь твою глубокую мысль: она на несколько метров глубже, чем могут осилить
мои соображательные способности. Ты что, предлагаешь мне очаровывать Галку
заново? Ухаживать, на свидания водить, а потом осторожно намекнуть, что у нас с
ней двое деток подрастает? И мы уже несколько лет слегка женаты?
– Нет, конечно: моя мысль еще глубже. Ты
прямо сейчас пойдешь и разбудишь ее. Поцелуем.
– Не смеши, Джена, у меня что-то отказало
чувство юмора.
– Никаких шуток. Поцелуй – старое, испытанное
средство для спящих красавиц. Поверь, старинные рецепты есть и будут самыми
надежными.
Покончив с ужином, Петрович закурил:
– То есть просто пойти, поцеловать, и мозги у
нее сразу встанут на место? Детский сад.
– А что ты теряешь? И не обзывай детским
садом классику, а точнее – основы любовной магии. Выглядеть все может
действительно просто, но простота так обманчива, дружок!
– Ну, не знаю… Думаешь, получится? – Игорь с
сомнением посмотрел на спящую жену.
Эльфы загадочно промолчали, глядя в ту же
сторону. Петрович поднялся и начал мерить пещеру шагами, выписывая замысловатые
восьмерки. Подошел к Галке, наклонился, вернулся к костру, нерешительно потирая
руки.
– И как прикажете лобзать этот клубок нервов?
В какое именно место я должен запечатлеть: в лопатку или копчик? Ребята, ну
примите меры, чтобы она развернулась сахарными устами кверху!
– Да ты не переживай так. На-ка жевачку,
освежи дыхание, – подмигнул ему Бигс и наколдовал на Галке вместо легкого
одеяла медвежью шкуру. – Сейчас ей станет жарко, и развернется, как миленькая.
– Как-то все некультяписто у нас, – пробормотал
Петрович и яростно поскреб недельную щетину. – В каком дурдоме сегодня день
открытых дверей?
С двух сторон ему тут же протянули станок и
пену для бритья.
– Ребята, вы бессовестно толкаете меня на
авантюру, и я чувствую себя последним дураком!
– Прекрасное чувство, не правда ли? – Джена
улыбалась ему ничуть не хуже змея-искусителя.
Игорь оглянулся на жену, которая уже
заворочалась под тяжелой шкурой.
– В общем, да: это лучше, чем чувствовать
себя вдовцом.
– За чем же дело стало?
– Только не подглядывать! – строго заявил
Игорь.
– Ты требуешь от нас слишком многого, дружок.
Но мы – эльфы цивилизованные, даже чересчур.
Соратники с преувеличенно оскорбленным видом
уселись у костра спинами к пещере, организовав Большому Человеку видимость
уединения.
Огарок свечи на полу дает больше теней, чем
света. Осунувшееся лицо на подушке кажется чужим. Скорбно сдвинуты узкие брови,
ресницы, отродясь не нуждавшиеся в туши, слиплись от непролитых слез. Пересохшие
губы чуть приоткрыты… Не лицо, а посмертная маска. Но где-то там, глубоко и
одновременно совсем близко, в тонкой голубой жилке на виске, бьется прежняя,
его Галка. И никак не может вырваться на волю.
А он не в силах проглотить колючий комок
вины, вставший поперек горла: не досмотрел, допустил, прозевал. Прости, девочка.
Но смогу ли я сам себя простить хоть когда-нибудь?
Игорь наклонился еще ниже и прижался к ее
губам, сухим и горячим. Если бы можно было вот так выпить всю боль и страх,
безумие, поселившееся в ней…
Губы жены дрогнули, потянулись навстречу,
она глубоко вздохнула. Вот сейчас разожмется крепко сжатая в кулак рука, ляжет
ему на затылок, зароется в волосах…
Но вместо этого острый кулачок уперся Игорю
в грудь, а сам он вдруг напоролся на крайне сердитый взгляд. Пышущая праведным
гневом Галка прошипела прямо ему в лицо:
– Что ж ты такой озабоченный-то, Каширин?!
Ну, сколько можно?!
Она возмущенно фыркнула и, оттолкнув
склонившегося над ней мужа, опять уткнулась носом в стенку.
Услыхав донесшийся из пещеры слабый,
невнятный шум, эльфы обернулись, и перед ними предстала безрадостная картина:
пациентка вжимается в стену, накрывшись с головой, а Игорь сидит на краю
низкого ложа, заслонив глаза ладонью, и плечи его трясутся. Джена подошла и,
присев перед ним на корточки, сочувственно положила руку на колено:
– Неужели ничего не получилось? Я не могу
поверить…
Петрович убрал руку от лица, и стало видно,
что он беззвучно смеется. Утерев выступившие слезы, он поднялся и потянул Джену
к выходу:
– Как же – не получилось! Меня ваши старинные
рецепты в гроб вгонят.
– Так что?..
– В себе моя голубушка, в своем репертуаре:
посреди ночи их величество кантовать не рекомендуется!
– Ты уверен?
– Как в самом себе, – Игорь двумя затяжками
выкурил сигарету и щелчком отправил ее в костер. – Ладно, пора и баиньки.
Будьте любезны убрать шкуру и вернуть на место одеяло. А постель нельзя было
сделать пошире?
– Нормальная полуторная постель, твои
притязания чрезмерны, – эльф говорил строгим тоном, но бесенята, прыгающие в
желтых глазах, выдавали переполнявшую его радость.
Джена сладко зевнула и потянулась:
– Всем спать! Гордись, дружище, вы войдете в
историю: ваш случай ляжет в основу моей докторской диссертации.
– Я в восхищении: теперь есть, что сказать
людям с экрана. Спокойной ночи.
Петрович осторожно улегся с краешка, но
заснуть смог лишь после того, как жена повернулась на другой бок и угнездилась
у него подмышкой, обняв одной рукой. Вот теперь – все.
Следующее утро встретило честную компанию
пасмурно и уныло, всерьез грозясь перетечь в дождливый денек. Каменный козырек
над входом в пещеру оказался как нельзя более уместен: костру под ним ничто не
грозило. Ветер, сменившийся ночью с южного на западный, гнал по серому морю
бесчисленные отары волн. Эльфы и Петрович расположились под навесом за поздним
завтраком.
– Может, все же поднять ее? – обеспокоено
спросила Джена.
– Боже упаси, это опасно для здоровья, – возразил
Игорь, заедая кофе огромным бутербродом.
– Где мои тапки? – донесся из глубины пещеры хриплый
сварливый голос.
– Сделайте ребенку тапки и постарайтесь ни на
что не обращать внимания: по утрам она частенько бывает совершенно несносной.
По стеночке, не разлепив глаз, выползла
заспанная и нечесаная Галка в веселенькой голубой пижаме с цыплятами и
зайчиками.
– Всем привет с большого бодуна, – мрачно
буркнула она. – Где тут сортир?
– Направо, – услужливо повел рукой Петрович.
Она удалилась в указанном направлении, все
так же придерживаясь за стену. А вернувшись через несколько минут, плюхнулась
на камень рядом с мужем и бесцеремонно отобрала у него кружку с кофе.
– Чего уставились? Я вчера сильно начудила?
– Не без того. Как самочувствие?
– Как у отсиженной ноги, – она выдула кофе и
протянула Игорю пустую кружку. – Еще, пожалуйста. А что за пикничок? Место
какое-то убогое… Мы, вроде, на маскарад собирались. Передумали?
– Никак нет, радость моя. На маскараде мы уже
оторвались по полной программе, – Петрович вручил жене кружку и бутерброд.
– Не гони! Первое апреля еще нескоро.
– Очень не хочется тебя огорчать, но первое
апреля было позавчера.
Эльфы в разговор не вступали. Сидя напротив,
они казались целиком поглощенными своим завтраком. Пропустив последнее
замечание супруга мимо ушей, Галка протянула правую руку за следующим
бутербродом, да так и замерла, уставившись на нее дикими глазами. Кисть,
высовывающаяся из широкого рукава пижамной куртки, выглядела усохшей птичьей лапкой.
А два кольца, которые она носила, не снимая, оказались оба надеты на средний
палец: обручальное подпирало перстенек и изумрудами. Петрович аккуратно забрал
у жены кружку и обнял за плечи.
– Боже мой, что это? – хрипло простонала
Галка, проведя рукой по лицу и груди. – Зеркало мне, быстро дайте зеркало!
– Лучше не надо, – поспешно вставила Джена.
– Масик, все позади, успокойся.
Она посидела немного с закрытыми глазами,
раскачиваясь взад-вперед и зажав ладони подмышками.
– Я, пожалуй, лягу. Ожидаемая публикой истерика
будет исполнена немного позже, если никто не возражает. А ты чего сидишь? Чудом
спасшаяся жена нуждается в моральной поддержке!
Прибалдевшие эльфы переглянулись. Бигс
почесал в затылке и поднялся:
– Пойдем, дорогая, погуляем часок-другой.
Моральная поддержка в таких случаях обычно перерастает в физическую.
*
*
Как всегда получилось отлично.
ОтветитьУдалитьРада, что вам понравилось :)
Удалить