0 Кранты приходят сами. Отрывок 3

       Очередной отрывок из моей опупеи. С предыдущими при желании можно ознакомиться здесь и тут. Мои герои путешествуют по многочисленным мирам Перекрёстка. И, само собой, приключаются в оных мирах по-всякому. Бывают приятные встречи, бывают не слишком. В этот раз Петрович надеялся найти драконов. Но человек, как известно, предполагает...

 

   «Хаммер» важно переваливался с боку на бок, ползя не быстрее хромого пешехода по ухабам и камням. Иногда сердито взревывал, если очередное препятствие чем-то ему особенно не нравилось. Траектория движения автомобиля успешно стремилась к той, которую выписывает капитально пьяный человек. Галке надоело, подскакивая на сиденье, биться головой о крышу кабины, и она впервые в жизни пристегнулась ремнем. Петрович держался стойко. Наверно, потому, что держался конкретно за руль – отсюда и стойкость.

  – Ты когда-нибудь слышал, чтобы за Порогом не было дороги? – с вопросом ей пришлось подождать до относительно ровного участка. Поскольку тот быстро кончился, Игорь в ответ лишь отрицательно покачал головой. – Зачем ему нужно было врать, тому противному парню? Не могли они здесь отдыхать, разве что в скафандрах загорали. Останови, у меня уже все внутренности перепутались между собой!

   Двигатель рявкнул напоследок и умолк. Некоторое время супруги тупо наблюдали воздушный бой в исполнении двух огромных птеродактилей. Твари ловко увертывались от взаимных выпадов и при этом как-то ухитрялись не врезаться в зазубренные скалы, столпившиеся вокруг. Чем закончилась ожесточенная битва, узнать не удалось. Противникам надоели зрители, и они, поднявшись выше, скрылись за пурпурными тучами.

  – Пусть Гасан посмотрит, что там впереди, – вздохнул Игорь.

   Ага, кажется, и оловянного солдатика проняло!

   Разведка доложила, что ад кромешный простирается не так уж далеко: в нескольких милях отсюда обнаружена дорога.

  – Хотелось бы узнать, чьи это шуточки.

   Галкино замечание повисло в воздухе, но чувствовалось, что муж разделяет ее желание. Когда джинн перенес машину на дорогу, супруги вышли из машины и осмотрелись. Бред какой-то! Черно-багровое безобразие осталось позади вместе с кипящими лужами и прочими красотами. Теперь от путников его отделял впечатляющий каньон, у края которого и начиналась нормальная, привычная дорога. Большая часть облаков тоже предпочла остаться там, откуда перенес путешественников джинн. В зените висело тусклое красноватое солнце, а почти очистившееся небо имело приятный аквамариновый оттенок.

   Игорь прошел к началу дороги, заглянул в каньон и присвистнул: приходилось видеть пропасти и глубже, но не намного. И нельзя не признать, что поток лавы, текущий по дну этой, ее сильно оживляет и не дает затеряться среди прочих. Опять же, птеродактили порхают где-то посередине между наблюдателем и огненной рекой, кажущейся отсюда нарядной алой ленточкой. Галка встала рядом, уцепившись за рукав мужа.

  – Да, хорошая канавка. Какие-то уж слишком резкие тут контрасты, не находишь?

  – Трудно не найти.

   На этой стороне великого разлома ландшафт оказался совсем другой. Обычная земля, ничем не примечательные камни. Правда, растительность выглядела чудно. Короткая трава с очень тонкими стебельками отдавала синевой, а деревья, по форме напоминающие кипарисы, имели красную и бордовую листву. Рельеф местности нельзя было назвать ровным, поскольку небольшие холмы и овражки добросовестно его оживляли.

   Но дорога шла ровно, будто прочерченная по линейке, и просматривалась до самого горизонта. Они ехали почти без остановок, по-прежнему не открывая окон и со включенным кондиционером, так как жара стояла угнетающая. Фауна была представлена очень скудно. Изредка встречались неповоротливые животные, напоминающие черепах или броненосцев. По веткам «кипарисов» скакали мелкие желтенькие птички, да несколько раз о ветровое стекло пытались разбиться жуки – наоборот, огромные, с мощными челюстями и рогами, их жесткие крылья были цвета меди.

   Для ночевки разбили обычный лагерь с удобствами, защищенный от посягательств извне. За ужином полюбовались невиданной красоты закатом. Солнце торжественно село за холмы, накрывшись, как сомбреро, фиолетовой тучей, действительно имевшей форму шляпы. А небо стало темно-зеленым и украсилось россыпью мелких звезд. И сразу сделалось очень прохладно.

   Игорь с Галкой все ждали, что на свет их костра кто-нибудь придет, но так и не дождались. Лишь раз вдоль границы освещенного участка прошмыгнула, не останавливаясь, какая-то тварь, похожая на крупного варана. Тишину вокруг нарушал только слабый шорох ветвей единственного дерева, растущего поблизости, на котором обитало множество светлячков. Стал накрапывать дождик, и его капли стекали по куполу над лагерем, извиваясь короткими червячками.

  – Не скажу, что здесь некрасиво, но как-то скучновато, – заметила Галка, подавив зевок.

   Ответа из шатра, в который только что удалился муж, не последовало. Она заглянула внутрь: тот уже спал с обиженным выражением лица. Бедняга! Целый день за рулем, столько сегодня отмахали, а ни драконов, ни даже грифонов… 

   Чей-то отчаянный тонкий вопль бесцеремонно вонзился в левое ухо и заставил Галку резко сесть. Перед глазами плавали пурпурные с прозеленью амебы, гоняясь за прозрачными инфузориями, похожими на след туфельки. Ночь за неплотно задернутым пологом шатра наливалась изумрудным светом, но, если не считать этой узкой щели, вокруг царила непроглядная темень.

   В теле одновременно бились тысячи сердец, грозя вот-вот прорвать тонкую оболочку и выскочить наружу, расплескавшись во все стороны крохотными пульсарами. Она зажала рот обеими руками и до боли зажмурилась, пытаясь проглотить собственный крик, который распирал изнутри в поисках выхода. Он неудержимо рвался наружу, заставляя Галку, вдруг потерявшую опору, содрогаться в безвоздушном пространстве без верха и низа.

  – Ты чего колбасишься?

   Шепот мужа и подушечки его пальцев, прикоснувшиеся к спине, остановили нарастающее безумие. Галина упала навзничь, продолжая прижимать ладони к губам и страшась открыть глаза. Но вопль, который выдернул ее из сна, уже рассыпался на стоны, скрипы и шорохи. При желании каждый из них вполне можно было как-то объяснить.

   Покрывшаяся противной испариной Галка несколько раз глубоко вздохнула, стряхивая с себя и мужа наваждение.

  – Что, Галь?

  – Ничего особенного: пошлая порча. Но сильная, такую не всякий попробует навести издалека.

   Петрович взял ее ледяную руку и поднес к губам:

  – Мимо тебя никто не прошмыгнет, верно?

  – Если бы! Будь их тут, как Болдуинов в Голливуде, кто-то из братцев и просочился бы. Но здесь – всего один, правда, на редкость сильный. Я почти потерялась.

  – Гасану – строгий выговор с занесением.

  – Он ни при чем.

  – А кто при чем?

  – Никто. Не знаю. Но только не джинн.

  – Ты бессовестно выгораживаешь своего любимчика.

  – Неправда ваша, дяденька! Мой любимчик валяется сейчас кверху пузом и осыпает меня, бедную, незаслуженными упреками.

  – Ты меня пристыдила. Давай-ка вставать, пока кое-кто у любимчика под боком не отогрелся и не вырубился до полудня.

  – Да-да, именно это у нас и называется «пристыдила»…

  – Душа моя, ведь опасно же спать, когда кто-то на тебя покушается. А лично мне, например, не терпится выяснить личность агрессора, который чуть было не пробил нашу защиту. Причем, выяснить не с помощью джинна, а самому. Давай, солнышко, вставай. Местное светило, не годящееся тебе в подметки, уже выползло.

   Против «солнышка» у Галки аргументов не нашлось, а фактов – тем более. Не говоря уже о том, что бодрый, как последний жаворонок, супруг, не доверяя действенности уговоров, просто вытолкал ее из шатра прямо в пижаме. Там она и рассталась с остатками сонливости, глотнув чересчур свежего воздуха.

  – Все, все! Руки прочь от моей кормы! Вечером не приобщился – теперь не лапай, а то останешься без завтрака.

   Один аргумент (из самых весомых) все же отыскался. У Игоря вне Перекрестка колдовать со съестным получалось плохо. Чего бы он ни заказывал, результат был неизменным: бутылка гнусного «Жигулевского» пива и пересохшая, покрытая коркой соли воблина. Такой завтрак мужа не прельстил, и Галка получила возможность заняться без помех утренним туалетом.

   А вокруг было тихо и красиво. Косматое, непричесанное по утряночке солнце, близкое к апоплексическому удару, действительно только что всплыло на востоке. Не иначе – совсем старенькое, и в его спектре почти нет ультрафиолета и других, чуть более длинных волн. Смотрится классно: небо цвета морской волны в тонких перышках и кляксах сиреневых и алых облачков. Такое не каждый день посчастливится увидеть.

   Ближе к окончанию трапезы Петрович, ублаженный пышным омлетом и ужасающим количеством горячих бутербродов, призвал из лампы джинна:

  – Старик, под утро на нас было совершено покушение: некто пытался навести порчу. Галина говорит, что этот некто – очень сильный.

   Гасан из серо-бордового сделался серо-голубым, что ему оказалось совершенно не к лицу:

  – Кто же мог посметь? О, если бы я, недостойный, умел заглядывать в грядущее! Чтобы загладить свою безмерную вину, я немедля отправлюсь на поиски злодея, дабы уничтожить его.

  – Нет, – прервал самобичевание джинна Игорь, – этого мы не желаем. Просто будь начеку, хорошо? И перенеси нас вперед по дороге – туда, где местность хоть как-то изменится.

   Гасан выполнил пожелание господина, и вот «Хаммер» стоит на тракте, который готовится нырнуть в узкий просвет между двумя горами, являющимися частью длинного хребта. Горы поросли все теми же кипарисами по самые маковки, а за ними виднеются другие вершины – куда более высокие, покрытые зеленоватым льдом.

   Первые километры пути среди гор пролетели незаметно. Склоны оказались до того живописными, что от них было невозможно оторвать глаз. Но вскоре заросли разноцветных деревьев начали редеть, горы по обе стороны от дороги делались все более голыми, крутыми и какими-то зловещими.

   Теперь машина двигалась по дну глубокого и узкого ущелья с отвесными стенами из темно-серого камня, которые почти смыкались на полпути к аквамариновым небесам. Здесь и развернуться-то вряд ли получилось бы. Дорога по-прежнему тянулась ровненькая, словно горный массив был когда-то разрезан пополам исполинским ножом: ни одного поворота.

   Стало попадаться все больше камней, упавших сверху. В основном, они были небольшими и движения почти не замедляли. А иногда отдельные камушки сыпались прямо перед капотом «Хаммера» или позади него. Они не могли навредить машине, защищенной не хуже ее владельцев, но продвигаться под реденьким камнепадом становилось все неприятнее.

  – Почему бы нам не прыгнуть дальше…

   Галка не смогла закончить фразу: впереди раздался жуткий грохот, и Петрович резко нажал на тормоз. Хорошо, что и на этот раз она пристегнулась – ремень не позволил поцеловаться с ветровым стеклом. Откинувшись на спинку сиденья, Галка жадно ловила ртом воздух, разом покинувший ее легкие.

  – Цела?

  – Наверно.

   Ущелье в нескольких шагах перед машиной оказалось намертво заблокировано колоссальной каменной глыбой, обрушившейся сверху. Пыли, как ни странно, почти не было, а мелкие булыжники еще продолжали осыпаться, разбиваясь о дорогу или радостно отскакивая от защитного поля «Хаммера».

  – Становится не смешно, – процедил Петрович. – Гасан, перебрось нас к выходу из ущелья. И, если там окажется все то же самое, – возвращаемся.

   Галка мысленно перекрестилась, настолько ее порадовала последняя фраза. Но еще больше – удивила, потому что, как правило, супруг не отступался так быстро.

   Теперь путешественники очутились на краю небольшой долины, со всех сторон окруженной горами. Нет, прямо сейчас они возвращаться не станут, ибо это – что-то новенькое. Дорога кончилась, не нашлось даже захудалой тропинки. Похоже, нога человека если и оскверняла сплошной ковер цветов, то в незапамятные времена.

   Растительность была совсем не похожа на ту, что осталась за горами: никаких кипарисов и чахлой травки. Долина утопала во флоре всех мыслимых цветов и оттенков, кроме зеленого. Бирюзовые травы почти по пояс ростом сгибались под тяжестью пышных метелок и пестрели цветами, над которыми старательно бякали крылышками невозможные бабочки. И не разберешь, кого из них больше да кто красивее. Кусты и деревья самых разных форм, размеров и расцветок здесь росли в таком порядке, что закрадывалось сомнение: сами по себе они выросли или были посажены гениальным садовником, чьими стараниями раскинулась под зеленоватым куполом неба эта грандиозная оранжерея. Не чувствовалось и такой жары, как по ту сторону гор. Возможно, из-за ледяных пиков, которые, слепя глаза осколками бутылочного стекла, слегка охлаждали сказочную по красоте долину. Воздух звенел от птичьего щебета и был насыщен пусть незнакомыми, но безумно приятными ароматами. «Хаммер» смотрелся здесь нелепо: даже не как муха в розетке с вареньем, а… Ну, допустим, канцелярская скрепка в декорированном хорошим поваром фруктовом десерте. Да, пожалуй, именно так.

   Путешественники вышли из машины и теперь озирались вокруг, охваченные чувством, очень близким к благоговению. Даже их остров, удивительный и прекрасный, в который супруги когда-то вложили немалую часть своих душ, казался в сравнении с этим пейзажем нечеткой черно-белой фотографией.

  Напротив Галкиного лица зависла крошечная колибри, и она протянула навстречу пичуге ладонь, наколдовав капельку цветочного нектара. Угощение колибри понравилось: напившись сама, она созвала подруг. Вскоре вокруг Галки роилось уже множество мелких птах с тонкими клювами-хоботками. Они присаживались на плечи, на голову, щекотали кожу крылышками и рябили в глазах бесконечным калейдоскопом. Как жаль, что Галка не могла производить нектар с той же скоростью, что он исчезал! Гораздо раньше, чем ей хотелось бы, сверкающее пестрое облачко рассосалось с разочарованным писком, оставив лишь несколько пушинок искриться на рукаве.

  – Ты заснял?

  – Конечно. У тебя было такое счастливое лицо… Казалось, упорхнешь вслед за ними.

  – Ну, вряд ли здесь водятся тычинки приемлемого для меня размера. Пойдем?

   Петрович запер машину. Богатый опыт не позволял ему пренебрегать мерами безопасности. На Аллаха надейся, а верблюда привязывай – девиз на все времена и миры.  Путники сняли куртки, завязали их рукавами на поясе и пошли, стараясь вобрать в себя как можно больше окружающей красоты.

  – А вон там порхают отнюдь не колибри, – указал Петрович в дальний конец долины.

  – Но и не драконы.

  – Нет, это грифончики, – с легким разочарованием выдохнул Игорь.

   Эти существа, пусть красивые, разумные и магические, почему-то его не привлекали. Ни те, что с львиными головами, встречающиеся крайне редко, ни другие – более распространенные – с орлиными. Наверно, причина в том, что одна птаха кошачьей породы у него уже имелась. За ней бы уследить…

   Небольшая стая грифонов, голов шесть-семь, приближалась неровным строем. Вскоре удалось разглядеть, что в ней присутствуют особи обоих видов. Те, что с головами львов, имели туловища темно-синей или фиолетовой масти, орлиноголовые были окрашены терракотом. А оперение у всех – золотое с соответствующей основному окрасу окантовкой. Приземляться они не стали. Покружили над туристами с угрожающим клекотом и рычанием, повыпускали кривые когти, но, убедившись, что их никто не боится, улетели восвояси. И  длинные хвосты не просто плыли следом за грифонами, но недовольно подергивали роскошными золочеными кисточками.

  – Не очень-то теплая встреча, – недовольно заметил Игорь, провожая косяк глазами.

  – Здесь вообще не жалуют гостей, как я погляжу. Камнями швыряются и вообще…

  – Думаешь, скала обрушилась не случайно?

  – Не то, чтобы думаю…

   Петрович нахмурился еще сильнее:

  – Найду этого шутника и хорошенько натараканю ему фейс.

  – Нет, пожалуйста, не нужно, – возразила жена. – Совершенно не тот случай, чтобы морду бить. Нас всего лишь отпугивали и предостерегали, как мне кажется.

  – А порча?

  – Она не смертельна, порчу нетрудно снять. И скалу можно было попытаться сбросить прямо на машину. Конечно, Гасан не допустил бы, но это – уже другой вопрос.

   За разговором они неспешно пересекли цветущий луг и углубились в сад. Иначе назвать скопление кустов и деревьев язык не поворачивался. Причем, фруктовый сад, ибо у тех растений, которые в настоящий момент не цвели махровым цветом, ветви клонились к земле под тяжестью невиданных плодов. Заметив, что жена с любопытством их рассматривает, но не трогает, Игорь поинтересовался:

  – Ты что, внезапно охладела к фруктам?

  – Просто не хочу провоцировать грубость со стороны хозяина этих мест. А вот, кажется, и он.

   Летя над самыми деревьями, к ним быстро приближался очень крупный синий грифон, на спине которого сидел человек с трезубцем в руке. И как-то не похоже было, что он собирается ворошить сено своими вилами. Всадник на грифоне приземлился в нескольких шагах от путешественников и резво спешился. Это был аполлонообразный молодой человек в белой тунике чуть выше колена и кожаных сандалиях. Золотой обруч прижимал кудри того же цвета к весьма красивой голове.

   Аполлон был в бешенстве: темные глаза прицельно метали молнии, а благообразное безусое лицо его искажала гневная гримаса. Но, оставшись стоять возле грифона, он заговорил только после того, как перестали шуметь посадки, потревоженные огромными крыльями. Начал тихо, сдавленным от ярости голосом, но постепенно перешел на базарный крик:

  – Вы все-таки явились сюда, добрались. Что еще сделать, чтобы меня оставили в покое? Я не желаю никого здесь видеть, никого! Неужели это непонятно?! Мне все надоели!

   Потрясая трезубцем, хозяин топал ногами и брызгал слюной. Сложивший крылья грифон попятился от бесноватого Аполлона и уселся умываться. А незваным гостям ничего не оставалось, как дожидаться окончания пламенной речи.

  – Эти люди! Эти несносные, никчемные людишки! Припрутся, все вытопчут, нагадят! А потом лезут с дурацкими просьбами, будто мне больше заняться нечем!

   Взмокший оратор сорвался на визг, умолк на секунду, и Петровичу удалось вставить слово:

  – Милейший, как-то не заметно, чтобы здесь бродили толпы паломников. Зачем так кипятиться? И потом, разве сам ты – не человек?

  – Ах, ты… Да я вас! МЕНЯ человеком обозвать?!

   Чересчур нервный Аполлон поперхнулся и закашлялся от негодования. Хотел метнуть трезубец, но воздержался, заметив джинна, который решил расстаться с невидимостью.

  – Ладно, супермен, угомонись. Мы пришли просто посмотреть, – миролюбиво прогудел Игорь.

  – Посмотрели? А теперь – убирайтесь! И не возвращайтесь больше!

  – Всего один вопрос: здесь есть драконы?

  – Никаких вопросов! Подите прочь!

   Полный псих, ну что с него возьмешь? Парень в исступлении переломил о колено трезубец и, позабыв о грифоне, галопом скрылся за кустами. Златогривый и златокрылый лев перестал вылизываться и вздохнул:

  – Вы уж не обижайтесь, люди. Последнее время он сам не свой: очень уж не любит, когда его не слушаются. А драконов здесь нет и никогда не было.

   Аккуратно расправив крылья, грифон собрался взлететь. Ошарашенная безобразной сценой Галка воскликнула:

  – Да кто он такой?

  – О, у него много имен, но ни на одно он давно не отзывается, – ответил златогривый, поворачиваясь к путникам спиной.

   Дождавшись, чтобы он улетел, Галка шагнула к ближайшему дереву, отягощенному блестящими, как елочные шары, незнакомыми плодами. Но была остановлена мужем, который решительно ухватил ее за локоть:

  – Нет!

  – Почему? Раз уж мы все равно нарвались на грубость…

  – Нет, – повторил он. – Того, что мы уже знаем о добре и зле, вполне достаточно.

   Супруга пожала плечами и не стала возражать, когда Игорь за руку повел ее к машине. Устроившись в кабине, они еще немного полюбовались на прекрасную долину. Когда же одно из маленьких пушистых облаков начало угрожающе разрастаться и погромыхивать, Петрович попросил джинна перебросить их к Порогу.

  – Знаешь, тот парнишка, турист, совершенно не виноват, – бубнил он, ведя машину уже среди холмов Перекрестка. – Это я, по ходу, принял желаемое за действительное. Он-то рассказывал с чужих слов, а сам был изрядно навеселе…

   Когда «Хаммер» достиг поворота, Галка попросила мужа остановиться. Выйдя из машины, она пробежалась по росистой траве к указателю и аккуратно приписала внизу маркером: «Не принимает».

*
Мои электронные книги можно найти здесь