6 Слово без дела. Часть 8

На четвертом же курсе, на Октябрьские праздники, мы с Мухиной вдруг решили съездить в Ленинград. Причем ни у нее, ни у меня знакомых в Питере не было, а с гостиницами тогда было вообще никак. Приехали поездом уже довольно поздно вечером, обошли ближайшие к вокзалу отели и заскучали. Но дуракам везет, и нас в последнем отеле подцепила тетка, желающая сдать угол. Она увезла нас к черту на кулички, на станцию метро «Звездная». У нее мы и ночевали две ночи, вдвоем на одном диване.

Странный город Ленинград. Метро жуткое, мрачное: выходы к поездам перекрывают раздвижные двери красного, золотого, а то и черного цвета. Понятно, это защита от наводнений, но во мне там начинала шевелиться клаустрофобия. На Невском ни одного дерева, как свернешь в переулок – даже людей не видно, как в каменном лесу. Народ передвигается еле-еле, улицу переходят только на зеленый свет, словом – чудно. Да еще погода была мерзкая: снег с дождем, холодно, присесть негде.

Сходили в Петропавловскую крепость, в Эрмитаж, проутюжили весь Невский; выяснили, что Московский проспект – копия нашего Ленинградского. Забегаловки попадались приятные, вечера мы коротали в кафе «Сюрприз». Последний вечер, перед поездом, мы мотались по городу и пытались найти «львов с золотыми крылышками». Это мне моча в голову ударила: видела на какой-то открытке мостик с грифонами. И черта с два нам кто-нибудь правильно показал дорогу, так и не нашли. В общем, ничего себе съездили, хотя летом было бы лучше.

С Цукановым мы встречались примерно полгода. Он усиленно звал меня замуж, но во мне проснулось здоровое недоверие москвички к иногороднему кавалеру, да и самцом он оказался дохлым, честно говоря. На одной из гулек в общаге мы с ним разругались из-за чего-то насмерть. И ладушки. Несколько лет спустя я встретила Мишаню в ГУМе. Был он с супругой породы «беременная такса», заметался и быстро увлек жену в сторону от меня.

Верунчик, жившая тогда у нас, все не могла забыть свою любовь, которую встретила прошлым летом в Батуми. Объект этой неземной любви, Степан Гургенович Степанян, сначала звонил и писал Верунчику, а потом приехал лично. К нам, разумеется. Очень спесивый тип, и что она в нем нашла? Во время этого визита они поссорились, и Верунчик осталась с совершенно разбитым сердцем.

Раискин бурный роман со Славцом закончился свадьбой, в конце июня, после сессии. На этой свадьбе я и познакомилась с будущим мужем, Раискиным кузеном. Влюбилась как-то сразу, я вообще дура была влюбчивая. Гнусов Владимир Павлович был младше меня на полгода, отслужил танкистом в ГДР и имел благородную профессию жестянщика. Когда мамуля в первый раз его увидела, то воскликнула: «Вот это хан Батый!» Ну, так мы ведь тоже не арийцы.

Примерно в то же время моя Бенита встретила главную любовь своей жизни, которую она довольно долго от меня скрывала. Ее Павел Евгеньевич был старше нас на 12 лет, женат и с сыном. Познакомились они на Дне Медика, который широко отмечали где-то на Калининском. Пал Евгеньич был красив, как молодой бог; сказал, что является потомком турецко-подданных. По этому поводу они посреди Калининского проспекта танцевали сиртаки, сочтя его национальным турецким танцем.

Верунчик совершенно ошалела от несчастной любви и рвалась в Батуми, чтобы наладить отношения. Я ей предлагала ехать в милую моему сердцу Феодосию, даже билеты заказала, но их пришлось сдать. И мы таки отправились в солнечную Аджарию, где нас уже поджидали две подруги Верунчика.

Жили мы в частном секторе, в комнате на четверых, на окраине Батуми. На ближней турбазе взяли талоны на питание, очень удобно.

Весь этот отдых был сплошным кошмаром. Степаняна в Батуми не оказалось, для Верунчика поездка вышла напрасной. Местные джигиты коршунами слетались на свежих, не загоревших еще девок, считая их законной добычей. С ними вообще не следовало разговаривать, отвечать на вопросы, так как иначе потом было невозможно отвязаться.

В первый вечер мы пошли прогуляться по набережной, так еле унесли оттуда ноги. Нас чуть было не затащили в машину, насилу отбились, но сумку у меня вырвали. Правда, тут же вернули. Видимо, нашли в ней мой паспорт и решили не связываться с документами. Больше мы вечерами в город не совались.

Прошлым летом Верунчик с таким беспределом не сталкивалась. Ей тогда в первый же день посчастливилось познакомиться с благородным Степаняном, ходила она под его защитой, и больше никто не приставал. Чужую собственность там уважают, а вот вида бесхозных баб не выносят совершенно.

Хозяевами у нас была пожилая пара с кучей взрослых детей. Необъятная мама сиживала во дворе в тени какой-то местной чинары и меланхолично бренчала на гитаре «Где же ты, мое Сулико», а младшая дочь подносила ей кофе. Хозяйские сыновья по мере сил нас пасли, это хоть немного распугивало посторонних охотников. На пляже там выделялся один орел, которого мы прозвали Джавдетом: каждый день был с новой бабой.

С погодой нам тоже не повезло: были частые дожди, да и вообще влажность там высокая, субтропики все-таки, тяжко. Море рядом, но чистым оно было только с утра – сказывалась близость нефтяного завода. Вечерами ходили гулять вверх по поселку, по живописной тропинке, среди мимоз и прочих лавров. Сверху открывался красивый вид на ночной Батуми и на море, по которому скользили лучи прожекторов. Это бдили пограничники: до Турции рукой подать, там даже с аквалангами плавать запрещалось.

На нервной почве мы похудели и были злые, как собаки. Дома я долго отходила от этого отдыха; какое счастье – не только никто не пристает, почти никто и не смотрит на тебя на улице!

*
Мои электронные книги можно найти здесь.